— Пост недели Michael Clarke —

Bad joke

День у Майкла Кларка задался с самого утра. Он проснулся без будильника ровно в семь, позавтракал вчерашней пиццей, по радио, когда Майкл добирался в офис на своем новеньком и чистеньком Астон Мартине, играла только годная музыка. Да ему даже лифт не пришлось ждать, как это обычно бывает. Что могло испортить этот прекрасный день? Ничто! За окном солнечно, Чарльз уехал по делам в Мехико, Томас вчера вернулся из Лондона, на восемь вечера забронирован столик в «Element», а завтра разрешали не выходит на рабату. Но это не главное. Как весьма любопытная личность, Майкл провел свое личное расследование (читать: взломал почту) и узнал, что ему подарит руководство. Ооо, когда Кларк это прочитал, он не сдерживал эмоции, он был готов в туже минут забежать в кабинет Чарльза и расцеловать эту рыжеволосую пусечку в обе щеки и плевать что о них подумаю. Личная Звезда Смерти. Майкл все еще не мог поверить этому. Закрывая глаза, он представлял себя ситхом, уничтожающим одну планету за другой. Дни ожидания превратились в пытки, которые напоминали сидение на раскаленной сковороде. Майк не то что дни, он минуты считал. И вот день Икс пришел.
Лифт остановился на последнем этаже, Фостер-тауэр. Майкл поправил галстук (да-да, господа, сегодня скромный программист даже оделся не так как всегда) и неспешно, с поднятой головой направился к своему кабинету, который (минуточку!) располагался сразу возле кабинета главного начальника, бога и просто царя. Вокруг него кипела жизнь: секретари отвечали на звонки, в зале для заседаний что-то обсуждали аукционеры, архитекторы собрались в конференц-зале и рассматривали черчение нового небоскреба, мимо Майка пробежала молоденькая брюнеточка, которую программист раньше здесь не видел, поэтому принял за стажера. На мгновение Кларк остановился возле кабинета Томаса, Уильямс с серьёзным лицом обсуждал что-то из новым главой пиар-отдела, кажется, Ричард его зовут. Кларк помахал другу, Том еле заметно кивнул в ответ. Затем с помощью языка жестов Майкл взялся объяснять Томасу, что ждет его через час у себя. Как говорится: кот с дома, мыши в пляс, в случае сотрудников Foster Organization: Чарльз в командировку, все перевили дух. Что-что, а раздавать пинки и портить настроение – Фостер умеет. Даже Майк несколько раз попадал под раздачу, но не будем о грустном. Сегодня же особенный день, сегодня ровно тридцать лет назад появился Майкл Кларк – гений, звезда АНБ, скромный программист, главный фанат Джорджа Лукаса, гордость Великобритании и просто симпатяшка и скромняшка. Когда-то о нем снимут фильм и напишут книгу, но пока достаточно того, что о его дне рождение помнит Википедия и Чарльз Фосер. Майкл опять вспомнил о Звезде Смерти, и настроение взлетело до небес. Он не зашел, а забежал в свой кабинет с надеждой найти записку, где будут указаны координаты подарка, но вместо этого в записке, что была привязана к воздушным шарикам в стиле «Звездных войн» он прочитал: «Майкл, дама, что сидит за столом возле твоего кабинета – это не клиент или новый менеджер, это твоя помощница. Зовут Вирждиний Уошер, умеет разговаривать и готовить кофе, может отличить ситха от джедая и Таргариена от Старка. Просьба, не довести до истерики. С днем рождением. Чарльз».
В один момент птички перестали петь, солнышко спряталось за тучки, заиграл «Императорский марш», а сам Майкл стал похож на Энакина, когда тот зашел в храм джедаев, чтобы убить младших.
Записка оказалась на столе, а Кларк уставился на рыжеволосою мадаму с таким взглядом, что, казалось вот сейчас стекло треснет от напряжения.

— Цитата недели Charlotte Roxford —

Кто-то мог бы накинуться на реставратора с осуждениями по поводу того, что вроде бы не совсем свободная особа таращится на чужие булки, караваи и прочие хлебобулочные изделия, тогда как в это время один бублик верой и правдой защищает Нью-Йорк от напасти, именуемой организованной преступностью, о принадлежности Шарлиз к которой мистер Холт пока не подозревал. И на это Роксфорд окромя весомого: «Пошли нахер, будут меня ещё морали учить»

— Игрок недели  Klara Pålsson —

— Пост недели Virginia Walsh —

Bad joke

Вирджиния нервничала так, как не нервничала, наверное, никогда. Ни тогда, когда впервые решилась сбежать из-под большого отцовского глаза, ни когда защищала свой первый проект, ни когда проходила этапы собеседований и тестов перед приемом в АНБ, ни когда впервые отправилась на собственное задание. Тогда, каждый раз, она ужасно боялась сплоховать, на чем-то погореть, боялась сторонних факторов и природных катаклизмов, боялась, что ей не хватит сил, знаний, умений, опыта…
Сейчас ее пугала разве что собственная возможная реакция. Все-таки встретиться ей предстояло не с притязательной публикой серьезного научного мероприятия, не с опытными сотрудниками одной из крупнейших американских спецслужб, даже не с матерым убийцей, подобраться к которому через электронный мир не удавалось — с человеком, который прочно ассоциировался у Вирджинии с собственным отцом, с которым все было сложно, и собственным же прошлым, с которым было еще сложнее.
Майкл Кларк, сам того не подозревая (и вряд ли желая), стал для Вирджинии (все еще слишком Уоррен, хотя фамилий и личин она сменила несколько, и с каждой из них срасталась, как если бы действительно прожила всю тщательно продуманную и задокументированную жизнь) символом прошлого, человеком, забравшим у нее отца и подарившим не только свободу, но и цель. Цель — в которой Джин никому, кроме себя не признавалась — стать лучше него; что, признаться, немного сложно, когда этот самый «он» — гений.
А именно гением Майкл Кларк и был. Работал он в АНБ не за красивые глаза, работал там не один год и должен был научиться многому, поэтому отчасти Вирджиния волновалась, что он может что-то заподозрить, может ее раскрыть, и тогда операция пойдет коту под хвост, а вместе с ней и еще что-то не менее важное. Это опасение было привычным и понятным, оно наоборот помогало соблюдать осторожность то сложное первое время, когда новая личина была еще всего лишь личиной, а не второй кожей, к тому же серьезным его назвать было никак нельзя: в сфере информационных технологий Майкл Кларк, конечно, был гением, но в опыте и талантах полевой работы Вирджиния его явно превосходила.
Но все равно беспокоилась.
Поэтому Вирджиния была сегодня во всеоружии. Идеально выглаженное черное платье, идеально уложенные в высокий хвост волосы, идеальный самоконтроль.
Который тут же пошатнулся, стоило девушке из, вероятно, персонала на побегушках, завести Уолш (Уолш, Уолш, теперь она Уолш) в приемную мистера Кларка. В приемной было... Празднично. Нет, конечно, Джин прекрасно знала, что у Кларка сегодня Лено рождения, и ожидала, что это, возможно, отразится как-то на его рабочем месте -- подарки, к примеру, может быть, букет каких-нибудь солидных мужских цветов. Но встретившая Вирджинию атмосфера наминала скорее детский сад в период утренника, чем кабинет серьезного специалиста в серьезном бизнес-центре. Шары висели тут и там, прилипая к потолку, обычные и с надписями, в форме голов персонажей (все, почему-то, изображали персонажей Звездных Войн), иногда к веревочкам были прицеплены яркие ленты или записки; вернее, записка была одна, на ней было что-то написано, но подходить и читать под взглядом подай-принеси, все еще не вернувшейся на свое рабочее место, было не очень хорошей идеей, поэтому Вирджиния подавила любопытство и благопристойно опустилась в удобное офисное кресло, поблагодарила вежливо сопроводившую ее ассистентку и принялась ждать.
Ждать было почти невыносимо. Не настолько, конечно, чтобы беситься и предаваться унынию, но тщательно осматривать кабинет (насколько вообще это было реально сделать в сидячем положении) мешали вездесущие шары. Впрочем, кое-какие выводы Вирджиния сделать смогла -- и как они не совпадали с тем, что она успела для себя "определить"!
Но потом вошел Он -- и все стало на свои места.
Вернее, даже не вошел; Майкл Карк влетел в кабинет с горящими глазами ребенка в рождественское утро, замер, пораженный открывшемуся его глазам великолепно, метнулся к записке в ожидании не иначе как карты Самого-Главного-Сокровища, но нашел там, вероятно, что-то совсем другое, потому что счастливое предвкушение на его лице постепенно сходило на нет, сменяясь разочарованием.
Точно так же разочарование сменяло в мыслях Вирджинии нервное ожидание -- вернее, ожидания, которые она возлагала на Майкла Кларка, которого представляла кем-то совершенно особенным. Он и был особенным, кажется, но совсем не в той мере и не той плоскости -- и это его едва ли не сыном считал отец, на него разве что не молился?
Не может быть. Это какой-то обман, какая-то игра. Игра Майкла Кларка, которому после всех его проделок надо быть очень осторожным: в слишком уж большие игры он ввязался, слишком уж серьезным инстанциям перешел дорогу.
Поэтому Вирджиния приказала себе не расслабляться и воспринимать поведение Кларка как изощренное притворство. Встала, нацепила на лицо максимально вежливую улыбу.
-- Здравствуйте, мистер Кларк, — произнесла она безукоризненно-безупречно, гадая, что же вычитал Майкл в записке и как много слов было там о ней, — меня зовут Вирджиния Уолш, меня назначили вашим личным помощником. Надеюсь, что мы сработаемся, — а ты, мистер Кларк, допустишь ошибку, позволяющую упечь тебя за решетку на долгие годы.
Джин не знала, чего хотела больше, чтобы Майкл Кларк оказался таким, каким она его себе представляла, или таким, каким предстал в первые минуты личного знакомства.
Глупой она тогда была, в два-ноль-одиннадцатом, иначе поняла бы, что хуже безалаберного гения может быть только безалаберный гений-фанатик.

— Цитата недели Klara Pålsson —

Молодым людям было комфортно вместе, а главное, что комфортно было ей, они всегда могли найти, о чем поговорить, у них были похожие взгляды на досуг, поэтому, никогда не возникало вопросов или споров, касательно того, как бы провести свое свободное время. А главное он всегда понимал ее и никогда ничего не требовал. Он понимал, что она не может дать ему больше времени, чем выделяет на него сейчас. Он чувствовал ее в мелочах, когда она устала, когда ее нужно поддержать, о чем девушка говорить не готова.

— Игрок недели  Charlotte Roxford —

— Пост и цитата недели John Fields —

значит так было надо...

Джон пытался работать не хуже чем большинство компьютерных программ, написанных художниками двадцать первого века. Просыпался утром в одно и то же время, принимал здоровый завтрак и холодный душ, тщательно отчищал кроссовки от грязи, а потом надевал идеально поглаженную форму и начинал новый день. Работа отнимала значительную его часть, вечера с понедельника по пятницу Филдс проводил в бассейне и тренажерном зале. Выходные? Их нет, если ты работаешь парамедиком. Друзья часто спрашивали, почему не заводит семью, или не найдет девушку для начала, мамам уже достаточно серьезно волнуется, а Джон понимал что кто-нибудь станет лишним и нарушит стабильность, которую он создал.
Джон не был одиноким, поскольку такой термин предусматривает состояние поиска, а его вполне устраивала гармоничная горизонталь кровати. Трудно это назвать изолированностью, скорее желанием избегать людей. Все же Филдсом могли управлять эмоции, а не автоматические импульсы. Тогда он звонил Роберту. Робб, как старший брат и лучший друг в одном флаконе, наверное, считает, что имеет право ковыряться в голове Джона, в его холодильнике, гардеробе и личной жизни. И это совсем не бесит младшего брата. Часто Холт способен дать хороший совет, поддержать, развеселить и вообще, он хороший парень.
"С таким подходом ты никого не найдешь, - сказал как-то Роберт. - Таких просто не бывает. Тебе что-то нравится в первой, что-то во второй, а что-то в третьей. А ее или не существует, или ты ее профукал".
Джон не любит, когда кто-то решает за него, но не согласиться с Робби было сложно.
Джон вполне сформировавшийся личность - успешный, самодостаточный, уверенный в себе, а вот в отношениях - одни проблемы. Его всегда пугала неизвестность. Поэтому ведет себя неуверенно, когда отношения заходят за рамки совместных походов в кино. Однако, это не страх и не обреченность. Филдс не собирается проводить жизнь в одиночестве. Просто висит в "режиме ожидания". Верит, что она существует. Пока не встретил ее, а уже уверен, что любить ее до безумности. Он не знает, в каком уголке Земли она так же думает о нем, не знает, как выглядит, но почему-то уверен, что сразу узнает. Люди так привыкли: жить нереальным и влюбляться в неизвестное.
Среди всех таинственных и неизведанных мистерий человеческий характер, пожалуй, наиболее нестабильная материя. Все черты, от которых избавляешься, укрощаешь или просто меняешь, рано или поздно снова проявляют себя при наличии соответствующего раздражителя. Джон когда-то был романтиком, и его привлекало состояние влюбленности. Жаль, что оно длится недолго, правда, можно менять объект восхищения и снова наполнять себя адреналином, но это не для Филдса. Клара. Эта девушка пробудила бывшего его. По крайней мере, так казалось Джону при быстром анализе собственного поведения.
Джон смотрит на нее и думает: кто она, почему стала именно такой, какие события этому помогли и почему не встретил ее раньше, а если бы встретил, смог ли заинтересовать? Чем она живет и чего ждет, что любит и чего не может терпеть, курит: как часто и зачем? Каковы ее основные принципы и самые заветные мечты, будет ли отвечать на эти вопросы? Ему интересно, планирует ли свои координаты, имеет ли какой-то план или намерения, или хотя бы формулу собственного счастья. С практической стороны, что любит: чай или кофе, долгие ночные разговоры или терпкое молчание, как переживает холодные утро и нужны ли ей его признания.
Он столько хочет знать, но не может спросить.
Клара Полсон - идол, она далеко, а отношения - в мечтах.
"Это только в сказках все прекрасно, - сказал как-то его коллега, - а на практике все рушиться, когда дело доходит до платы за аренду квартиры".
Джон решил отбросить эмоции, что накатывались на него, словно волны из океана. Включил здоровый смысл и отверг все "если". Он просто врач низшего ранга, она, благодаря несчастному случаю, его пациент. На этом и стоит закончить.
- У нас есть неплохой психолог, если хотите, можете с ней пообщаться.
Вряд ли Кларе не хватит денег на приватного психотерапевта с дипломом об окончание Гарварда, но Филдсу показалось неправильно просто кивнуть или пробормотать что-то о «ну держись ты там». Она молодец, что желает начать бороться со своим страхом и как медик, он должен ее поддержать.
В кафе было так же людно, как и в приемной. Казалось бы, жара, воскресение – идеальный момент, чтобы сидеть дома под кондиционером, но нет, жители Нью-Йорка предпочитают жаловаться на климат, попивая кофе в общественных местах.
Среди посетителей Филдс заметил несколько коллег, он им кивнул, они кивнули в ответ. Джек, наверное, хотел подойти, чтобы «стрельнуть» сигарету, но заметил, что парамедик не один.
«Отлично, очередная доза сплетней», - подумал Джон, когда отодвигал стул, чтобы Клара могла присесть. Не то, что его волнует, что там говорят за спиной, просто неприятно. Он из тех, кто предпочитает говорить все, что думает, смотря при этом в глаза собеседника.
- Так о чем вы хотели поговорить?

Джон смотрит на нее и думает: кто она, почему стала именно такой, какие события этому помогли и почему не встретил ее раньше, а если бы встретил, смог ли заинтересовать? Чем она живет и чего ждет, что любит и чего не может терпеть, курит: как часто и зачем? Каковы ее основные принципы и самые заветные мечты, будет ли отвечать на эти вопросы? Ему интересно, планирует ли свои координаты, имеет ли какой-то план или намерения, или хотя бы формулу собственного счастья. С практической стороны, что любит: чай или кофе, долгие ночные разговоры или терпкое молчание, как переживает холодные утро и нужны ли ей его признания.
Он столько хочет знать, но не может спросить.

— Игрок недели  Charlotte Roxford —

— Пост недели Charlotte Roxford —

Stein um Stein

Шарлиз быстрее отвернулась от не только чудесного бармена с претензией потеснить Маргарет на пьедестале главного украшения этого ночного клуба, но и «приятного собеседника» - как раз вовремя, чтобы перехватить взгляд мисс Смолл, обращенный к нему. О, британка смотрела на него так, будто ждала помощи и поддержки, будто он был соломинкой для утопающего – утопающего в море неудобных неосторожных фраз и вопросов не столь утонченных и продуманных, как в фильмах о шпионах времен холодной войны, о которых успела подумать брюнетка. Но вот эту сцену, пропитанную некоей неловкостью и толикой торжества, прервал один из подручных мистера Полдника Пола Дэя – Пиппе. Шарлотта машинально повернулась к тому, кто навис тенью над их маленьким импровизированным клубом ценителей искусства, и торжество с её личика медленно стекло на стол, рядышком с высоким стаканом, где всё ещё плескалось кофе по-венски. Мошенница помнила этого молодчика ещё со своего первого появления в гостях у советника наркокартеля, и это воспоминание, мягко говоря, было не самым приятным из всего вороха фактов её не такой уж богатой и длинной биографии. Роксфорд смерила того презрительным взглядом, но тот лишь криво усмехнулся.
- Ничего страшного, дела прежде всего, - исключительно для поддержания образа вежливой леди, быстро произнесла Шарлиз, бегло взглянув на Маргарет и тут же приложилась к кофе. То, что британка вернется к обсуждению и дамы вновь будут шутить в стиле «заведу двух одинаковых котов и назову Моне и Мане, чтоб смотреть на гостей, как идиотов, когда они не будут пушистых различать», златовласка сильно сомневалась, уж больно внезапно обзавелась она срочными делами от Пола. Шарлотта не была особой излишне суеверной и знака в подобном не заметила, хотя кто-то бы сказал мошеннице, что Вселенная прямо-таки открытым текстом заявляет, что пора прекращать дергать дракона за хвост. Но Роксфорд не была бы Роксфорд, если б так уж прямо слушала глас рассудка и повелась на россказни о драконах – видала она современных ящерец, плюющихся огнем: дохленькие крикуши, которые не способны ни на что, кроме как укусить не сильнее шпица. Не самый пугающий аргумент, к слову. 
Меж тем Шарлотту никто не выпроваживал, а единственный, кто мог это сделать в ближайшую минуту, смотрел на девицу, изредка прятался за желтой кружкой, потягивая чаек. В свою очередь блондинка смотрела на него. Это было словно шаг наверх по лестнице от разговаривающих агентов двусмысленными фразами до читающих мысли.
- А что я не так сказала? – С деланным и простодушием удивлением спросила Шарлиз. – Ей не нравятся комплименты?
По сути, если отмотать назад и посмотреть на то, что сказала мисс Роксфорд, то, ища двойного дна, ты его там и не найдешь. Но бармен активно на что-то намекал, явно показывая, что он не повелся на слова блондинки.
- Конфетку? А какую? – «С ядом?». – Я не люблю шоколадные.

— Цитата недели Charles Foster —

не собирался Фостер что-то менять в своей жизни, только из-за того, что кто-то где-то решил, что это не слишком мужественно. Не слишком мужественно — это в свои почти сорок все еще сидеть на шее в родителей или работать на женщину, а не играть в гольф.

— Игрок недели  Jack Meyers —